Моё недолгое проживание у дедушки могло стать вполне ламповым, если бы не одно странное событие, после которого я постарался съехать от него как можно скорее, так и не закончив ремонт в собственной квартире. Пришлось дальше ремонтировать прямо «под собой». Раньше я почти не общался со своим дедушкой — он показывался у нас в гостях в лучшем случае раз в году, а мы к нему и вовсе не приезжали, поэтому, когда недавно я заявился в его квартиру, дедушке пришлось устраивать для меня инструктаж с нуля. К счастью, кроме дедушкиной спальни, в квартире обнаружилась ещё одна комната, в которой дедушка и дал мне поселиться.
В принципе, он оказался довольно милым старичком. В детстве, помню, я слегка побаивался его — сложно понять теперь, почему. Возможно, между ним и родителями всегда была некоторая отчуждённость, естественно передавшаяся и мне, но теперь об этом уже ничего не узнать. В момент приезда я неожиданно обнаружил у себя тот смутный подсознательный детский страх, но теперь, будучи взрослым человеком, сразу откинул его и даже попытался завязать с дедушкой тесное общение. Сам он, правда, не проявил никакого желания сблизиться, так что я решил, что лишь попусту его тревожу. Вскоре наше общение снова сошло на нет, хоть и жили мы в одной квартире.
Детство дедушки пришлось на предвоенные времена. И, ясное дело, с ростом у него были некоторые проблемы, как и у многих людей его поколения — из тех, кто вообще остался в живых. Однако он до сих пор пребывает в удивительно хорошем состоянии — до такой степени, что ещё недавно я совсем не представлял, как это можно было бы объяснить. Теперь эта загадочная деталь отошла для меня на второй план, и в каком-то смысле, возможно, получила объяснение, хотя это слово вызовет у вас лишь усмешку, если после прочтения всей истории вы вернётесь к этому месту.
Периодически я пытался вытянуть из него какую-нибудь информацию о его юношестве. У меня был родственник, который пережил Великую Отечественную, не будучи грудным младенцем, и такое везение нельзя было просто так оставлять. Однако дедушка был скуп на подробности, и на конкретные вопросы отвечал как можно более коротко и не всегда прямо, а на общие — чуть ли не издеваясь, в духе «да, внучёк, тяжёлое было время». Познакомившись с ним достаточно близко, я не могу себе представить, чтобы он специально старался дать как можно меньше информации. Думаю, дело тут уже в возрасте. Неизвестно даже, как много он сам помнит о том времени. С виду он крепок — для своего роста, да и ведёт себя в повседневной жизни совершенно осознанно, никаких Альцгеймеров нет и в помине. Разве что он слегка ворчлив (не зная, как он говорит, можно даже подумать, что он зол). Однако, похоже, не всё так гладко, как кажется на первый взгляд.
Это произошло на третьей неделе моей жизни у дедушки. Я вышел на кухню, чтобы взять себе чего-нибудь перекусить, как вдруг услышал голос из тумбочки. Она стояла справа у двери, прямо у самого входа в кухню. Я до тех пор не обращал на неё внимания, и дедушка во время своего инструктажа обошёл её стороной. Она была приземистой, с тремя совсем уж небольшими ящичками, которые должны были уходить в глубину чуть больше, чем на полметра (а в ширину тумбочка была и того меньше).
Когда я услышал доносящийся из тумбочки голос, такой живой и близкий, мои мозги переклинило, так что ответить я мог лишь максимально дурацким образом:
— Что?
— Сигарет дай.
— Кому? И по...
— Да господи, в ящик положи и закрой!
Я только сейчас понял, что голос был точь-в-точь как приглушённый голос дедушки. Нижний ящик тумбочки потихоньку выдвигался, но образовавшейся щели всё ещё было недостаточно для того, чтобы пропихнуть целую пачку сигарет. О том, что одну можно вынуть из пачки, я в тот момент, ясное дело, не догадался, так что перед тем, как взять дедушкины сигареты с их привычного места на полке, я сел (скорее рухнул) на корточки и, поборов дрожь в руке, рывком выдвинул ящик до упора. Тумбочка зашаталась, и из неё донёсся рассерженный окрик. Не помню его дословно — если он даже и состоял из слов, а не из восклицаний, я в тот момент не был способен обращать на это внимания. Мигом вскочил, взял пачку сигарет, уронив несколько, чуть ли не бросил в ящик и захлопнул его. Голос из тумбочки, конечно, поспешил меня ругнуть, после чего тем же недовольным тоном сказал:
— А чем я, по-твоему, прикуривать сигареты буду?
В этот момент мои мозги начали включаться.
— Дедуля, это ты?
— Да, это я, да будет тебе известно, не умеющий добывать огонь силой собственной мысли.
— Так ты же тумбочку сжечь можешь!
— Дашь ты мне когда-нибудь эти несчастные спички?!
Я решил пока не проявлять инициативы, и передал спички через ящик так же, как сигареты только что. В этот момент, к тому же, я осознал, что тумбочка эта, по всей видимости, всегда стояла пустая — поэтому дедушка и не упомянул её при инструктаже. С трудом из неё я расслышал чирканье. Закурив, дедушка немного успокоился. Из щелей между ящиков пошёл дымок.
— Дед... Зачем ты туда залез?
— На войне побываешь — и не такому научишься!
Дедушка либо не расслышал, либо не захотел отвечать прямо на мой вопрос. Я не стал настаивать и поспешил к себе в комнату, так и не взяв то, за чем пришёл. Услышав стук ящика тумбочки на кухне, я очнулся от ступора и стал прислушиваться.
В течение всего нескольксих секунд раздалось ещё несколько резких звуков, после чего тихие шаги направились в сторону моей двери. Я, паникуя, нагнулся к двери, чтобы подглядеть в щёлку под ней, и только так понял, что дедушка просто идёт мимо по направлению к своей комнате. Только тогда я действительно уверился, что это в самом деле был он.
Соображал я всё ещё туго, но одна идея не могла не прийти мне в голову. Когда я услышал хлопок дедушкиной двери, то, выждав ещё пару минут, тихонько проскользнул на кухню и присел около тумбочки. Всё-таки мой дедушка был не настолько компактным, чтобы уместиться там, свернувшись калачиком. Да ещё и эти ящички... Как выяснилось, они доходили примерно до середины "глубины" тумбочки, но даже в целую тумбочку дедушка, по моим прикидкам, поместился бы с трудом. А если учесть его суставы, которые в таком возрасте просто не могут быть идеальными...
Следующим делом я старательно осмотрел тумбочку со всех сторон, в том числе и с заднего торца, но так и не нашёл ничего, что походило бы на вход. Кроме ящичков. Мгновенная догадка — дедушка же просто мог их вынимать, залезать и ставить на место! Но как только я схватился за ручку, чтобы проверить эту версию, то вспомнил, что ящички закреплены. Тумбочка даже пошатнулась, когда я до конца выдвинул один из них перед тем, как положить в него сигареты. Проверка показала — чтобы вынуть ящик, нужна как минимум отвёртка. И пара минут времени.
Все ящички были одинаковой глубины — в половину тумбочки. Значит, каждый составлял одну шестую от её объёма. Безумный способ залезания в тумбочку стал прорисовываться у меня в голове. Дедушка сначала выдвигал, допустим, нижний ящик, складывался в энное количество раз, ложился в него и задвигался внутрь. Затем, находясь в этом ящичке, выдвигал ящичек, находящийся над ним, пролезал через образовавшееся по ту сторону отверстие внутрь тумбочки и задвигал средний ящик обратно. А при вылезании повторял всё это в обратном порядке. Секунд за пять, судя по слышанным мной из комнаты звукам.
Теперь я пришёл в окончательное замешательство. Я подошёл к дедушкиной двери, открыл её, и, встав снаружи, так, чтобы видеть друг друга мы с дедушкой не могли (по-видимому, из чисто инстинктивного страха, не опасаясь ничего конкретного — кроме, может быть, дедушки), громко сказал:
— Дедушка? Скажи, что ты делал в тумбочке и как ты туда залез?
— Тебя плохо слышно, внучёк!
Голос доносился из тумбочки. Сначала я подумал, что теперь-то всё ясно — дедушке не приходится корчиться при залезании в тумбочку, он попадает туда каким-то совершенно другим способом. Телепортируется, к примеру. Но если отбросить чистые фантазии — он вполне мог тихо залезть внутрь за те две минуты, в которые я сидел в своей комнате и пытался отойти от происходящего. Ведь я и в первый раз не услышал, как он залезал в тумбочку. Да что уж там, я вообще никогда этого не слышал. Ящички при лёгком усилии двигались вполне бесшумно. Судя по всему, в последний раз, когда он вылезал, резкий стук был вызван лишь его рассерженностью. На меня, или на то, что забыл сам захватить внутрь свои сигареты... А судя по обыденному тону дедушки, он проделывал это далеко не в первый раз.
А ещё я осознал, что дедушка был в тумбочке всё то время, пока я её обследовал. Поняв это, я вопреки отсутствию каких-либо признаков угрозы вернулся в состояние полного животного страха.
Всё это промелькнуло в моей голове за считанные секунды. Я подошёл к тумбочке и громко повторил свой вопрос.
— Ну я же тебе сказал, что ты всё пристаёшь-то. Почитай там у себя в интернете про фашистов, концлагеря, там, газовые камеры.
Как и все прошлые расспросы, это было абсолютно бесполезно. Я постарался со всей вежливостью объяснить дедушке, что ремонт у меня закончился раньше ожидаемого срока, уехал к себе и больше не пытался с ним связаться.
Уже сейчас, когда я решился записать эту историю и прокрутил в голове все недавние события, мне пришла в голову одна мысль. Возможно, на этот раз дедушка сообщил мне вполне достаточно. Газовые камеры — к чему он упомянул именно их?
Представьте себя запертым в тумбочке, курящим сигареты одну за другой. Тесное пространство, тускло освещённое тлеющей сигаретой, спёртый и насыщенный дымом воздух вокруг.
Мы до сих пор многого не знаем о нацистских экспериментах. Странно было бы считать, что нацисты позволили бы нам узнать, закончись какие-то их эксперименты удачей. А если бы и позволили — ввести полную секретность могли уже и те, кому эти результаты потом попали в руки. Или, что ещё более вероятно (если забыть о полной невероятности этой истории в целом) — не все эксперименты могли окончиться так, как ожидали их авторы... Возможно, какая-то газовая камера вызывала зависимость, а не смерть? Оригинального вещества дедушка, конечно, не смог бы достать, но табачный дым, также вызывающий зависимость, оказался в сочетании с тумбочкой неплохим заменителем.
И чёрт знает, на что ещё способным сделали дедушку эти затерянные в истории эксперименты. Как дедушка попадал в тумбочку? Боюсь воображать, но до сих пор не могу перестать думать об этом.
Я выкладываю эту историю с целью не получить совет, а, скорее, пополнить общечеловеческий запас опыта. Просто чтобы все знали, что бывает. Возможно, кто-то ещё сталкивался с подобным, но не стал распространяться на эту тему. Кто вообще в такое поверит? А дедушка, похоже, и не подозревает, что в его поведении есть что-то необычное для нормального человека. Если в нём вообще осталось ещё что-то от моего дедушки.
Теперь вы знаете эту историю, а мне, может быть, наконец удастся её забыть. Но что-то выяснять меня даже не просите — я к дедушке больше не поеду, ни за что!